Колпинская колония

С утра у тюремных ворот столпилось до сотни народу. В Колпинской воспитательной колонии для малолетних осужденных родительский день по случаю наступления Нового года. Родителей запускают медленно, изымая сумки, телефоны, деньги и прочие запретные вещи. В толпе, несмотря на раннее утро, витают густые пары алкоголя. Такие уж тут родители, в большинстве мамы, прокуренные да изрядно потоптанные грубым сапогом жизни. Но есть и приличные, со здоровым цветом лица.

Ко мне подошла скромная, лет сорока женщина с видом новгородской музейной работницы и спросила:

- Вы не знаете, сухофрукты им можно?

Пожал плечами.

- Вы тоже сюда в первый раз?

Мне стало безумно стыдно - она приняла меня за отца осужденного... Я объяснился. Она отчего-то вдруг стала всхлипывать и показала письмо:

«Дорогая мамочка, мне очень плохо без тебя. Прости что не жалел тебя. Я не понимал как тебе было со мной трудно. Мамочка я каждый день вижу тебя во сне. Я очень-очень скучаю! Мамочка, я очень боюсь что ты разлюбила меня. Потому что меня не за что любить. Я теперь понял какой я был дурак. Что не слушал тебя и что плохо вел. А ты все мне правильно говорила. Я слишком много зла причинил тебе. И наделал много глупостей в жизни. И испортил свою жизнь. Мамочка я очень сильно тебя люблю! Хоть я плохой сын, я мучил тебя, пожалуйста не разлюби меня. Я никогда больше не сделаю тебе плохого. Ты столько пережила из-за меня дорогая мама. Я буду помогать тебе все убирать и никогда не забуду про тебя даже если ты станешь старенькая. Мне очень плохо и безвыходно. Больше всего в мире я хочу домой. Хочу увидеть тебя и наш дом, и тетю Лену, хочу помогать тебе мамочка самая любимая на свете!»

История пребанальная - сыну 17 лет. Групповая пьяная драка с легкими телесными повреждениями и отъемом сотового телефона. Итог - три с половиной года тюрьмы.

Воспитательная колония резко отличается от училища. Повторим: если в училище отбывают пацаны возрастом от 14 до 18 лет, то в колонии - от 14 до 21 года. Здесь высокий двойной забор с «колючкой», а меж заборов мечутся неласковые овчарки. Сбежать практически невозможно, и всякие нарушения здесь караются жестко - вплоть до помещения в штрафной изолятор. Кому-то из родителей объясняют, что сын их как раз в изоляторе и увидеть его нельзя. Родные не верят: «Наверное, избитый, как в прошлый раз?!»

Наконец после четырехчасового досмотра родителей провели на зону и рассадили в здешнем клубе. После стали заводить отряды подростков в тюремных робах. Родные встречались довольно сдержанно, без громких всхлипов и цепких объятий. Начальник колонии полковник Алексей Герасимов произнес праздничную речь. Директриса тюремной школы  назвала фамилии лучших, что окончили полугодие почти без троек. Особо отметила некого хорошиста Козлова и как-то странно оговорилась: «Но он, к сожалению, недавно от нас ушел...»  Скромные девушки от благотворительных фондов вручили лучшим под хилые аплодисменты конфетно-пряничные наборы. После заняли сцену отрядные артисты со стихами и песнями собственного сочинения: «Мы все учиться здесь должны, ведь в жизни знанья так важны...» Затем вышел здоровый парень в юбке, платочке, с фальшивыми сиськами и объявил: «Мы начинаем КВН!» Тут начальник колонии предложил мне экскурс по учреждению, и мы отправились в общежития. Общежития - череда комнат, примыкающих к общему коридору, типа сталинской коммуналки. В комнатах человек на тридцать - двухъярусные кровати. На стенах иконы, горшки с цветами, на тумбочках часто портреты мам в самодельных рамках и плюшевые игрушки.

Начальник колонии Алексей Герасимов в кругу отличников заведения.

По ночам тут бандитская вольница!

В отличие от училища в комнатах здесь воспитатели не ночуют. Коридор на ночь закрывается крепкой решеткой, и пацаны вольны от всякого наблюдения.

- Ночью явно случаются безобразия? - спрашиваю у начальника. Но Алексей Иванович подобное отрицает. Поясняет, что там за решеткой в начале коридора сидит ночной дежурный, и если он услышит какой-то крик, тут же вызовет наряд. Хотя Алексей Иванович ясно сам понимает, что вешает неопытному репортеру на уши лапшу. У зеков есть масса приемов, чтобы лишить временно человека голоса. Не буду их здесь описывать по понятным причинам. А иного несложно просто лишь запугать.

- Но мне ваши ж сказали, что и в этой колонии есть заключенные, над коими надругались.

- Это так, - соглашается начальник, - но они такими уж прибыли еще со следственных изоляторов.

Начальник, понятно, себе не враг, как и всякий другой тюремный начальник. Если факт безобразий в его колонии огласится - он и его команда получат сверху по головам. Потому всякое происшествие в российских тюрьмах, колониях, изоляторах тщательно покрывается. И потому российские тюрьмы практически недоступны для прессы и общественных организаций. Если журналист попытается проникнуть в тюрьму, например, на Вятке (знаю по опыту), сначала заставят собрать кучу бумаг, а после объявят карантин по всем зонам. Зимой - грипп, летом - дизентерия... К тому же в наших тюрьмах, какое б начальство ни было, оно не в силах справиться с этим злом - видеонаблюдение, как мы уже выяснили, здесь недоступно в силу дороговизны, и от нехватки мест зеки спят буквально друг на друге в два, а то и в три яруса.

- А в США, например, в подростковых колониях каждого арестанта запирают на ночь в маленькую, но отдельную камеру, - рассказали мне кураторы Колпинской колонии от Христианской благотворительной организации Любовь Ванкова, Людмила Кашпур - фонд «Добрый город» и их коллеги, которые недавно изучали в Америке всю эту систему. - Ну и видеокамеры в каждом углу само собой!

Особенности национального воспитания

- Вам случалось воспитывать зеков? - спросил я начальника Колпинской воспитательной колонии Алексея Герасимова.

- Приходилось, - честно сознался он, - и не только руками, но и ногами! Но это еще в те годы, когда я служил в архангельских лагерях. Ну и что? На другой день он протрезвеет и сам к тебе приползет, спасибо скажет за то, что вместо ШИЗО (штрафной изолятор) всего-то лишь тумаками отделался! ...Но здесь, в подростковой, никто никого не бьет, здесь убеждают исключительно словом!

- Не сомневаюсь!

Чем так страшен ШИЗО, что лучше уж сапогами по морде?

Приведу отрывки из книги (которую не хотелось бы рекламировать), написанной группой бывалых и авторов:

«ШИЗО дается до 15 суток. Продлеваться содержание в ШИЗО сейчас не может, но делают «непрерывку через постель». То есть одну ночь после ШИЗО тебе дают переспать в отряде, а утром снова тащат в ШИЗО. Там применяют пытки голодом и холодом. Правда, недавно отменили «пониженку» - пониженную норму питания, которая через день чередовалась водой и хлебом... Помещения ШИЗО могут не отапливать по своему произволу. В камере во время сильного мороза может не оказаться стекол. В таких ситуациях находчивые люди снимают с себя рубашку, мочатся на нее и растягивают по решетке. Когда мокрая рубаха схватится морозом, в камере становится не так холодно - меньше дует из окна. Зато начинает таять иней на стенах, и в камере становится сыро.

Называются эти фокусы «прививанием чахотки». Иногда открыто перед строем зеков «хозяин» объявляет: «Непослушным - туберкулез». Это значит, что непослушные будут отправлены в ШИЗО. У нас, кстати, семьдесят процентов всех «тубиков» - зеки и бывшие зеки...».

Что касается издевательств одних осужденных над другими, описанных в той же книге, то приводить их не будем по причине чрезмерной жестокости. Впрочем, всяк наш читатель и так хорошо знаком с данной темой по фильмам, по газетным статьям, смакующим тюремное насилие. 

Беспредел начинается с воли

Если верить преподавателям Колпинской воспитательной колонии, то с приходом в нее начальником Алексея Герасимова - два года назад - издевательства здесь прекратились(!). «А раньше-то ой как бывало! Даже один из производственных мастеров насиловал пацанов!»

Почему безобразия вдруг не стало? Я так и не понял. Ведь ночью все заключенные практически бесконтрольны и предоставлены сами себе. Закрытые от всякого наблюдения спальни, переполненные «отморозками» всяких мастей, - самое подходящее место для тюремного беспредела.

Пишу я это вовсе не для того, чтобы заставить вас навсегда разлюбить родину, показать размер деградации нации. Я это к тому, что надо чего-то делать! Всякий пацан, который там посидит, пусть даже никем не тронутый, но посмотрит на подобное со стороны, он уж, не сомневайтесь, останется навсегда психическим инвалидом. Какой из него получится муж и отец - лучше не предрекать. А если учесть, что «сидячих» в России чуть ли не каждый десятый, то о каком психическом здоровье страны можно вести разговор?

Впрочем, что удивляться тюремным нравам, когда у нас и на воле творятся зверства не менее лютые. Например, как поведали женщины из питерского фонда «Добрый город», одна перепившаяся мамаша, ранее не судимая, под действом белой горячки взяла своего трехлетнего сынишку и повела в лес, прихватив топор. Положила его голову на пенек... Благо, что ее старший девятилетний сын, заподозрив неладное, побежал к соседям. Те кинулись вслед и в последний момент помешали трагедии.

Беспредел начинается с воли от бездействия социальных служб и милиции. А зачем тужиться? Демократия! Вот и тюремные офицеры (зачастую как и армейские), чтобы не напрягаться, отдают власть в лагерях «авторитетам» (в казармах - «дедам»). А уж те устанавливают порядки по своему дикому усмотрению. Более того, если верить многим источникам, то менты сами порой используют факт насилия для выбивания показаний в так называемых пресс-хатах (не путать с редакциями газет!). Возьмем ту же книгу - источник тюремных знаний.

«Пресс-хата - это камера, в которую сажают подследственного, чтобы добиться от него нужных показаний. ... Там его обрабатывают «шерстяные» - зеки, приговоренные за свои дела преступным или лагерным миром к смерти или опусканию. Этим людям терять уже нечего. Они любое требование администрации выполнят, лишь бы их к правильным арестантам не перевели, и согласны сидеть в пресс-хате до конца срока. За это они и выколачивают признания из подследственных либо опускают тех, кого к ним посадят для этого менты».

К слову сказать, ни у Варлама Шаламова, ни у Льва Разгона я подобного не читал. Видно, нынешние зеки должны позавидовать сталинским? Сколько в этом писании правды, а сколько от лагерного фольклора - сказать не берусь. Но покуда российские тюрьмы будут закрыты от общественного контроля, будет там процветать и насилие и будут слагаться жуткие сказы на тюремную тему.

В системе исполнения наказаний нет денег, чтобы хотя бы на малолетке установить видеокамеры для слежки за поведением осужденных. «Это ж не окупаемый телепроект, типа «За стеклом», - заявили нам в предыдущей статье. Хотя я не сомневаюсь - покажи тюрьму населению в круглосуточном режиме, этот проект побьет все телерейтинги, вместе взятые. Демократы, конечно, скажут: нарушение прав человека! А насилие, избиения и прочий беспредел с правами человека сочетаются как-то логичнее? Большинство бы самих заключенных предпочли, чтобы за ними без конца наблюдали, дабы избежать зверства.

И с такими раздумьями отправился я в известные питерские «Кресты»...

Окончание следует...

Николай ВАРСЕГОВ